В Беларуси остро стоит вопрос нехватки кадров. Пока Александр Лукашенко призывает власти Пакистана отправить к нам 150 тысяч своих граждан, к нам все более активно переезжают кадры из Туркменистана. В прошлом году и первой половине этого они составляли почти 50% всех прибывших трудовых мигрантов. Почему жители этого государства стали чаще выбирать беларусский рынок труда и могут ли они решить проблему дефицита кадров, спросили академического директора BEROC, экономиста Льва Львовского.
Как менялись тренды в трудовой миграции
10 лет назад лидером по трудовым мигрантам в нашу страну была Украина. Оттуда в 2016-м к нам на работу прибыли 14 045 человек. Следом за ней шли Китай (7225 человек) и Россия (2209). В 2019-м на первое место вышла восточная соседка, откуда к нам прибыл работать 6741 человек, на второй и третьей строчках были Китай и Украина (4318 и 3145 соответственно). Это следует из статистики Министерства внутренних дел.
В 2023-м РФ все еще была на первом месте по притоку к нам трудовых мигрантов. Оттуда прибыли 3145 человек. Из Китая тогда приехали 2370, из Туркменистана — 2087, а от южной соседки — 1369.
Ситуация кардинально изменилась в прошлом году, когда туркменов приехало трудиться уже 16 310. А в первой половине 2025-го — чуть больше 10 тыс., и это была почти половина от всех прибывших сюда работать.
Почему граждане этой страны стремятся в Беларусь
Экономист Лев Львовский отмечает, что приток трудовых мигрантов из Туркменистана — это довольно ожидаемый тренд. Оттуда люди и раньше ехали к нам.
— Во-первых, это страна, дружественная режиму, и с общей с нами историей. Это значит, что культурно она тоже нам ближе, чем многие другие государства. Молодежь не жила в СССР, но их родители, бабушки и дедушки — да. Многие из них знают русский язык, — объясняет аналитик.
Вторая причина заключается в том, что эта страна заметно беднее Беларуси. А третья — вероятно, у сторон есть договоренности по этому вопросу.
— Одна из проблем Туркменистана — оттуда тяжело уехать. Но у нас есть какие-то соглашения. Мы знаем, что исторически достаточно много и студентов к нам ехало оттуда, и работников, — говорит экономист. — Но, в отличие от пакистанцев, у нас СМИ или Лукашенко не бегают и не рассказывают о Туркменистане. Думаю, причина в том, что власти этой страны не хотят гордиться тем, что от них уезжают люди. Они это разрешают, но там нет риторики, как у властей Пакистана, что мы подарим 100 тысяч «лучших из лучших» работников. Такая риторика там будет странно выглядеть.
Могут ли эти работники решить проблему дефицита кадров
Даже при росте потока трудовых мигрантов из Туркменистана дефицит на рынке труда решить за их счет не получится, считает экономист.
— Проблема у нас большая. Решить ее только миграцией не получится. Тем более только из одной страны. Если бы мы хотели закрыть все дыры миграцией, то нам надо было бы, наверное, по 100−150 тысяч мигрантов в год привозить. Но Туркменистан к тому же не такая большая страна, как Пакистан. Там было бы очень заметно, что мы «отъели» часть.
Недавно представительница НАН Беларуси Анастасия Боброва обратила внимание на проблему оттока из страны специалистов вроде врачей, айтишников, инженеров. Львовский с ней соглашается:
— Самые яркие проблемы с теми, кому легче уехать — у кого так называемый конвертируемый человеческий капитал. Да, это в первую очередь врачи и айтишники, потому что их больше всего готовы оторвать с руками некоторые страны, которые нас окружают.
При этом экономист подчеркивает, что трудности есть и с другими профессиями и отраслями. Поэтому нет отдельного решения для врачей или инженеров, которое помогло бы снизить напряжение с их оттоком и нехваткой. Есть условия, которые помогли бы если не решить, то хотя бы снизить остроту проблемы в целом на рынке труда. Во-первых, это сокращение разрыва в зарплатах в Беларуси и странах, куда чаще уезжают наши специалисты. Например, беларусские врачи сейчас сильно уступают по заработкам европейским коллегам.
— Второе — это сделать так, чтобы люди не хотели уезжать из страны. То есть улучшить условия жизни. Это касается всего: репрессий, отношения к человеку — тому же врачу. Собственно, как к человеку, а не крепостному, которого мы посылаем работать на 5−6 лет, куда нам надо, не спрашивая его. Это обычные вещи — здесь нет никакой загадки, — говорит экономист. — Ничего нового в этом плане не придумано. Все вещи, которые кажутся новшествами, в долгосрочном периоде работают только хуже. Идея порабощения врачей может закрыть нам дыры в краткосрочном периоде, например, на пять лет, потому что кто-то сейчас попал в эту ловушку. Но люди не идиоты — следующие сразу поедут учиться на врача куда-нибудь за границу.
